Долго молчал, размышляя, затем обернулся к Барятинскому и негромко приказал тому:
— Князь Иван Федорович, есть у меня к тебе важное поручение — немедленно скачи в Кафу, отбери два десятка пушек получше, порох и припасы к ним всяческие возьми в избытке, и доставь их суда на гребных лодках. То будет быстрее намного, чем на лошадях сотню верст тащить. Торопись — а то эскадра капудан-паши сюда намного раньше придет!
— Так сваи забить можно, или срубы спустить с камнями, али суда какие ненужные затопить — вот турки и не выйдут, — молодой князь перешел к скороговорке, опасаясь, что его прервут. Глаза задорно блестели — искал на войне отличия, вот и был расторопен и быстр. Потому и «тайную» водяную трубу, что шла в крепость, отыскал.
— Хм, дело говоришь, так и сделаем — сам займусь. И в лодки солдат посажу — если на мель или сруб какой корабль вылезет, на абордаж брать будем. Так что скачи, князь, нам пушки нужны. И тогда мы тут туркам встречу подготовим, да ядрами с картечью попотчуем!
***
На 1711 год крепость Еникале была единственной на берегах Крыма и Причерноморья, построенная по современным европейским канонам, но с турецкими архитектурными элементами. Возводили ее по плану итальянского ренегата Голоппо, принявшего ислам и при содействии французских инженеров с 1699 года, когда турки с изумлением узрели на Азовском море русскую эскадру. И визит в Константинополь корабля «Крепость» капитана Памбурга заставил вечно сонных и медлительных османов заторопиться с возведением мощных укреплений — султану очень не понравились слухи, что в одну очень неприятную ночь, русские корабли войдут в Босфор и обстреляют калеными ядрами его дворец с гаремом…
Глава 39
— Война, Алексей, страшная штука, если исходить из божьих заповедей. Но вещь обыденная, с точки зрения житейской — ее основа насилие, а оно свойственно всем живым существам. Волк поедает зайца и режет овец — хищник не может питаться травой, что и говорить. А человек… Да что человек — ведь сказано, что если тебя ударили по щеке, то подставь другую — смирение хорошая вещь, но только для мирян. А воин обязан защищать дом и семью, и когда потребуется, то положить живот свой за други своя, за отечество и веру. А как может быть иначе⁈
Стефан посмотрел на царевича Алексея, что по воле отца был отправлен к нему на «обучение». Забитым парень не выглядел, исподлобья не взирал, как его киногерой по известным фильмам. Да и не походил этот 23-х летний наследник престола на «никчемного и непотребного сына» по высказыванию его отца, царя Петра Алексеевича. Чувствовалось в нем упрямство, а это хорошо — при должном старании этот дефект темперамента можно в упорство превратить, в настойчивость при достижении цели — для будущего правителя одно из немаловажных качеств.
— Если ты не готов умереть за это, то лучше не брать оружие в руки. А если все же взял клинок или фузею, то убей врага раньше, чем он тебя — тогда сможешь защитить и людей своих, и страну, тебе богом врученную. Вот с этого и исходи, когда станешь править, брат. А так лучше не браться за кормило, если не чувствуешь в себе сил и знаний повести государственный корабль через бушующее море политических интриг, войн и народных потрясений. Ты ведь отцом станешь для всех подданных, и должен будешь относиться ко всем как суровый, но справедливый родитель.
— Молод я для государя, да и батюшка мой в полной силе…
— Возраст тому не может быть причиной — ты не можешь посылать на смерть людей, если сам не взглянул ей в глаза. Только это даст тебе право — а советы духовных отцов принимай лишь к сведению, к тебе историки будут подходить с другими мерками. Такова участь правителя — ему многое позволено, но многое и спрашиваться будет, особенно потомками. А отец твой смертен, как и все мы, живущие в этом бренном мире — одна шальная пуля и все, заражение крови и смерть от ничтожной царапины. Сейчас ведь антибиотиков нет, только на народные средства можем положиться. А ведь есть убийцы с кинжалами, что воткнут тебе в спину, и яд сыпанут в «заздравный кубок» на пиру, или болезнью страшной «наградят».
Стефан посмотрел на царевича — тот слушал его с интересом, но иногда отводил взгляд. Говорили они по вечерней прохладе, закат окрашивал багрянцем через отдернутый полог шатра всю скромную обстановку — на войне в походе нужно довольствоваться малым, самым необходимым.
— Батюшка велел мне тебя слушать, и поступать согласно советам — сказал, что дурного не подскажешь, и опытен зело и мудр, аки старец.
— Это он изрядно преувеличил, я ведь не многим старше тебя — мне всего тридцать четыре года. Просто книг прочел множество, а знания, если их впитываешь, многому учат. И дар предвиденья дают — вот это батюшка твой и отметил. А если знаешь, что произойти может, то легче выбрать правильное решение, и пойти по иному пути. Ведь господь для того и дал нам разум, чтобы мы могли оценить плохие поступки, и исправить их на хорошие. А если мозгов нет, то неразумную голову теряют запросто. Причем как фигурально, так и фактически — топором с плеч она легко отсекается!
От негромко сказанных слов господаря царевича передернуло, лицо исказила мимолетная гримаса, которую наследник не смог скрыть. А вот Стефан ее заметил и мучительно размышлял, стоит ли ему скрывать знание или нет. Молчание затягивалось — Кантемир тщательно скрывал проволочку, старательно раскуривая сигару.
— Сюда идут турки — визирь отводит армию, не всю, но главные силы — оставил по десять-пятнадцать тысяч аскеров для осады Исакчи и Мачина. Так что послезавтра к вечеру они подойдут, и лагерем расположатся в верстах двадцати, укрепления начнут строить. И вот тут мы должны будем сами их атаковать всеми силами, используя благоприятный момент. Против османов нужно действовать только наступательно, тут опыт сражения при Рымнике нам в помощь. Да, турок будет сто тридцать тысяч, может чуть больше — как прошлый раз. Нашего войска по людям намного меньше, вдвое, и что плохо — русских от этого числа всего треть. Вся надежда на выучку, все же время было на подготовку, да на оружие — османы пренебрегли новыми пулями, а за такой просчет они горшую цену заплатят!
— А почему они твои пули не приняли? Я стрелял с них не раз — и дальше летят, и намного точнее.
— Инерция мышления, Алексей, только и всего. И высокомерие — в этом случае научить могут только поражения, причем непрерывные и разгромные. Как твоего отца научил первый Азовский поход, что без флота не обойтись, и «Нарвская конфузия», когда Петр Алексеевич осознал, что нужна действительно регулярная армия с развитием промышленности. Мануфактуры очень нужны — армия требует оружия и снаряжения не просто много, а очень много, и тут работой ремесленников или закупками в иноземных землях просто не обойтись. Никаких денег не хватит, а развитие собственного производства позволит не только снабдить армию всем необходимым, но и дать развитие всему государству, вывести его на уровень соседних держав. Вот только султаны почивают на лаврах былых побед и все произошедшее считают случайностями. Потому со временем их держава погибнет — христиане отвоюют большинство владений Оттоманской Порты, которые те захватили раньше. Примерно двести лет, и с империей османов будет покончено.
— А разве можно знать сроки, когда та или другая держава погибнет? Неужели в истории есть подобные примеры?
— Сколько угодно, Алексей, стоит только присмотреться. Это ведь как болезнь для человека — после нее, если не помер, можно стать крепче, или наоборот, слабее. А у хворого отца не может быть здоровых детей, так и проблемное государство с каждым годом становится слабее, хиреет. Главное уловить момент, в котором держава достигает своего зенита, как солнце, после которого катится к закату. Возьмем в пример империю ромеев — после четвертого крестового похода латиняне утвердились там до 1261 года, но были изгнаны. Но пришедшие к власти две династии — Палеологов и Комниных — решили реформы не делать, обойтись без объединения всех сил. Жить по «старине», короче — и продержались ровно два века. В 1453 году османы захватили Константинополь, через
